Выстроенные в квадрат жители глубин остановились, когда вода дошла им до колен. Стоящий в первом ряду и, судя по внешним признакам, довольно старый уж краббер вскинул обе руки вверх и торжественно проскрипел:

– А вот и вы, мягкотелые друзья! Вот и вы, те, кто сдержал свое обещание и подарил нам великое счастье! Я, Уру Разрушитель, приветствую вас! Деяния ваши громки, деяния ваши злобны! Пусть на клинках и клыках ваших никогда не высохнет кровь врагов, пусть их головы украсят ваши жилища, пусть вдыхаемая вами вода всегда будет красной от пролитой вами крови! И да не устанут ваши руки, да не затупится оружие! Пусть никогда не кончатся ненавидящие вас лютые враги, бесконечными рядами идущие, чтобы сразиться и пасть от ваших рук! Мы желаем вам вечного боя и вечной войны! Желаем, чтобы до скончания дней своих не видели вы родного дома! Пусть всегда ваши уши будут наполнены стонами умирающих врагов! Желаем, чтобы вы никогда не познали презренный мир, желаем, чтобы не было у вас ни единого дня покоя! Желаем…

Принявший величественную позу старый краббер продолжал говорить, а мы почтительно внимали его словам. После где-то двадцатого «желаем» мне пришло сообщение от Дока:

«Я не понял, он нас поздравляет или проклинает?!»

«Стой и молча пялься на костяного дедулю как можно мрачнее! И еще – улыбаться прекращаем! Угрюмей, угрюмей смотрим!» – ответил я, после чего разослал это же сообщение остальным боевым товарищам. Насчет предыдущего распоряжения «улыбаться ширше» я погорячился. Крабберы все же суровые воины, дебильных улыбок могут не понять.

Все логично. Краббер чествует нас от всей души. Было бы глупо ожидать от кровожадных варваров пожелания светлого и мирного будущего. Вся их жизнь война. Ею живут, ей молятся. Ее и желают всем остальным, искренне считая, что для воинов не может быть лучшей участи, чем провести всю жизнь в непрестанных сражениях.

Но звучало, конечно, жутковато. Это как если на вашем юбилее или дне рождения кто-нибудь встанет с бокалом шампанского и зарядит такой вот тост: «Чтоб у тебя никогда не было отпуска, чтоб тебе не назначили пенсию, урезали зарплату, да повиснут на тебе кошмарные долги и чтобы до конца дней своих был ты вынужден работать и работать, не зная покоя и не получая бюллетеня!» Примерно такие вот пожелания мы сейчас и слушали с каменным выражением слегка охреневших лиц.

Торжественная речь закончилась только минут через десять, к нашему невидимому, но крайне искреннему облегчению. Потому как довольно трудно стоять и слушать настолько мрачные пожелания, что не в каждом фильме ужасов воплощаются. Под конец я уже с трудом воспринимал слова краббера как единое целое. До моего затухающего сознания доходили лишь отдельные жуткие обрывки типа: «да покроются тела ваши сотней боевых шрамов», «да будут ваши лица настолько страшны, чтобы собственные дети визжали от ужаса», «пусть кровати собраны будут из хребтов кровавых, но чтобы не было времени полежать на них и отдохнуть». Как бы то ни было, краббер закончил чествования, после чего деловито перешел к сути, не дав нам и словечка вставить:

– По сравнению с делами вашими дары наши скромны, но примите их в знак нашей кровожадной радости! Все дары захвачены нами в боях, омыты кровью врагов, очищены от оной снятой с врагов кожей и освящены воинским танцем!

«Все, мне ща дурно станет! Я не хочу подарок, намоченный в крови!» – опять Доку неймется.

На этот раз я ничего отвечать не стал, но, думаю, по моим насупленным бровям и взгляду исподлобья лекарь понял, что лучше взять, что дают, и не возмущаться.

– Дары! – громогласно рявкнул старик краббер, величаво взмахивая позолоченной клешней.

И внесли дары в студию. То бишь на берег морской – правда, не донесли до него метра три. И вообще все крабберы не выходили на сушу, стоя по колено и по грудь в соленой воде. Тоже, наверное, часть традиции. И поэтому вперед шагнул я, за мной потянулись остальные, все еще оглушенные жуткими пожеланиями. Навстречу нам шагнуло несколько широкоплечих огромных воинов, каждый держал в руках – вернее в руке и клешне – по большущей и странно вытянутой кроваво-красной ракушке. С легким щелчком крышки всех ракушек раскрылись одновременно. И каждый из нас уставился на содержимое столь экзотического футляра, что располагался прямо перед ним, ибо ракушек было столько же, сколько и нас, участвовавших во всей этой эпопее с поиском павшего бога.

Глядя на содержимое «своей» раковины, я понял сразу несколько вещей.

Первое – я богат. Потому что вся нижняя створка раковины была заполнена дикой мешаниной из разноцветного и невероятно крупного жемчуга, там же поблескивали рубины, сапфиры и золотые монеты всех форм и расцветок. Оценить даже на взгляд примерную сумму было невозможно – я видел лишь верхний слой. Но в любом случае тут не требовался талант оценщика, чтобы понять, насколько большие деньги лежат предо мной. И богат не только я – достаточно было услышать тихо матерящегося Бома, оханья Дока и восторженный невнятный шепот волшебницы Кэлен. Теперь мы все были богаты.

Второе – крабберы подарили не только деньги и драгоценные камни. Поверх драгоценностей и золота в моей «подарочной» раковине лежало еще два предмета.

– Как и было обещано, каждый из вас получил дары, достойные старших вождей, – проскрежетал старик краббер, дважды щелкая позолоченной клешней. Видимо, это был знак, потому что раковину впихнули мне в руки, и нависающий надо мной варвар отступил назад, четко развернулся через плечо и зашагал в море, погружаясь с каждым шагом. Так же поступили и остальные, сплоченной группой уходя на глубину. Неподвижным остался лишь их предводитель, еще не закончивший речь:

– Каждый старший вождь, участвовавший в военном набеге, получает десятую часть от всего завоеванного, – добавил старый краббер. – Все дары вождям вручаются при четырех трезубцах, четырех пронзенных кровавых рыбах и четырех храмовых жрецах, несущих трезубцы. Мы выполнили свое обещание, мягкотелые друзья. Выполнили сполна, так же как и вы. А теперь прощайте! Надеюсь, вскоре мы встретимся на поле боя плечом к плечу либо же лицом к лицу, скрестив наши мечи и копья в жажде убийства! Прощайте!

Опомнившись, я коротко кивнул и столь же коротко ответил:

– Дары приняты нами с благодарностью! Все обещания выполнены! Прощай, великий воин глубин!

Я не знал титула краббера, поэтому озвучил беспроигрышный вариант – они все воины, тут уж не ошибешься. А если добавить «великий», вообще кошерно получается. Поклониться или другим каким жестом выразить свою благодарность я не могу – большущая кроваво-красная раковина сковывала движения.

Через пару минут крабберы бесследно исчезли, словно растворившись в морской воде. Последними из виду исчезли медленно погрузившиеся трезубцы. И под тихий плеск ласково-теплой воды мы надолго застыли в неподвижности. Со стороны зрелище наверняка могло удивить каждого. Стоят себе несколько игроков по колено в воде и держат в руках здоровенные красные ракушки, завороженно смотря на их содержимое. Первым опомнился опять я – видимо, опыт сказывается. Либо я просто привык к подобным событиям. Поэтому относительно четко, хотя немного хрипло, смог выговорить:

– Обалдеть!

– Да охренеть просто! – поддержал меня Бом. – Это же деньжищи! И подарки еще как в тему! Очень в тему! Блин! Блин! Босс, ты просто… Был бы ты девушкой, я бы тебя расцеловал в засос!

– Расцеловал в засос? Хм…

– Сокровища! Сокровища! – радостно пищала Кэлен.

Крей… Крей улыбался! Молча стоял и сиял широчайшей улыбкой во все свои гномьи зубы!

Док… У лекаря не выдержали ноги, и он плюхнулся в воду, не отрывая взгляда от дикой суммы, доставшейся ему в мгновение ока. Губы нашего штатного доктора едва-едва зашевелились, и он тихонько пробормотал:

– Наконец-то счастье и в меня плюнуло…

М-да…

Орбит…

– Орбит! – злобно завопил я, глядя, как лысый эльф собирается запулить здоровенным рубином в воду.